War. Day 135
С утра читал новости, скроля в кровати большим пальцем, случайно, а может нет, наткнулся на приговор одному из муниципальных депутатов в России, Алексей Горинов, имя его. Так вот больше всего меня зацепило его последнее слово перед судьей. Перечитайте внимательно эти мудрые слова. Человек жизнь прожил, как говорится “жизнь видал”…и так…прямая речь:
Алексей Горинов. 7 лет за критику российского вторжения в Украину. Последнее слово.
“Мой отец вернулся со Второй Мировой войны инвалидом. Как и его брат. Им еще повезло. Но они выполняли, — и выполнили! — свой священный долг по защите Отечества от врага. Я еще застал Москву 60-х. С ветеранами — без рук, без ног, слепыми. Немало таких было и в нашем доме. Я рос среди них. Выжившие в той войне были скупы на рассказы про нее. С возрастом я понял, почему. Потому что война — сама по себе, как человеческое занятие, каким бы синонимом ее не назови — самое последнее, самое мерзкое и грязное дело.
Я в этом убежден: война — самое быстрое средство расчеловечивания, когда стирается грань между добром и злом. Война всегда есть насилие и кровь, разорванные тела и оторванные конечности. Это всегда смерть. Я это не приемлю и отторгаю.
Этому меня учило наше общее прошлое. И, наверное, не только меня, — в Уголовном кодексе России есть статьи 353 и 354, предусматривающие суровую ответственность за подготовку, ведение и пропаганду агрессивной войны. И я полагаю, что Россия исчерпала свой лимит на войны еще в двадцатом веке.
Однако наше настоящее — это Буча, Ирпень, Гостомель… Вам что-нибудь говорят названия этих городов? Поинтересуйтесь, кто еще не знает, что там произошло.
5 месяцев на территории соседнего государства РФ ведет военные действия, стыдливо называя это «специальной военной операцией». Нам обещают победу и славу. Отчего же тогда немалая часть моих сограждан испытывает стыд и вину? Почему многие уехали из России и продолжают уезжать? И почему нашей страны вдруг появилось так много недругов? Может быть, это в нас что-то не так? Дайте нам возможность хотя бы обсудить происходящее. Обменяться мнениями. Это, в конце концов, наше конституционное право.
Собственно, я это и сделал. На заседании муниципального совета я высказал моё мнение, человеческое отношение к предмету голосования. Это мнение, это отношение я мотивировал, исходя из своих убеждений. И был поддержан большинством присутствующих.
И теперь я в суде.
В годы сталинского террора моего деда обвиняли в призывах к свержению советского строя, в создании и укреплении которого он участвовал самым непосредственным образом. Дед дожил до полной реабилитации, — через полвека. Надеюсь, для моей реабилитации потребуется гораздо меньше времени. Но пока что я здесь, в зале суда. Моё уголовное дело слушается одним из первых, но в России возбуждены сотни таких уголовных дел против моих сограждан, которые думают и высказываются о том, что происходит.
Несколько фраз, произнесенных мною на будничном заседании Совета депутатов, были исследованы под микроскопом. Сформирована следственная группу из девяти следователей, шестеро из которых — «по особо важным делам». 5 экспертов — лингвисты и психологи. Покопались в моих мыслях, пытаясь понять: что же в действительности стоит за мнением, высказанным мною моим коллегам–депутатам по одному из вопросов повестки заседания.
В дни августовского путча 91-го года я тоже был депутатом. Вместе с другими защитниками я был у здания Верховного Совета. Мы защищали наше будущее. Наше право жить свободно, — а значит, свободно говорить, выражать свои мысли, собирать информацию и делиться ею. Если бы тогда сказали, что через тридцать лет меня будут судить уголовным судом за слова, за мнение — я бы не поверил.
Я желаю нашей власти благоразумия. Суду — мудрости. Всем, на кого накатывается новая волна репрессий — стойкости, как и всему украинскому народу. Себе — стать в будущей России ее послом в Украине. Всем, кто меня поддерживал непосредственно или на расстоянии — не унывать! Я с вами.”
